Когда мы красили стены в живом уголке, наша Василиса Андреевна подвернулась и сломала себе ногу. И мы её отправили в больницу.
С тех пор в нашем уголке стало на одного сотрудника меньше - пока - но, тем не менее, справляться там стало гораздо труднее. И вот, когда к нам завезли, по первому взгляду, незначительную пташку, мы нисколь не удивились и просто поместили её в клетку, не зная, что будет дальше и какая участь нас ждёт.
Это был молодой кенар - такой же нахальный, как наш дворовый кот Васька. Дроздом его назвали. Куса-а-ачий - страсть! - только Наташка или я подойду ему корм насыпать или поилку поменять, как он - на тебе! - за палец, да обязательно укусит. И была ещё у него одна привычка - если успеет прошмыгнуть в щель, пока я ему корм сыплю, то обязательно всегда летит к самой дальней клетке, где у нас сидела отсаженная молоденькая канареечка - Марфа. И пока этого нахала обратно не загонишь - так и будет там сидеть, а ещё в придачу дуться начнёт и орать на всю комнату.
А потом мы как-то сжалились над ним, да и подсадили к Марфе, потому что клетка потребовалась срочно для "новопривезённого" попугайчика. И стали они там жить. Представляете - днём такое пение стоит! - аж уши закладывает. А Марфа тихонечко - не звука.
И вот однажды стали мы с Наташкой менять поилку в клетке. Я пока их бомбочки отчищала, всё шло хорошо. А потом Наташка ка-а-ак вскрикнет! - чуть поилку не опрокинула. Спрашиваю, что случилось. А она тычет-тычет пальцем куда-то в угол и слова не может сказать. Мы отодвинули край - и обалдели. Там лежали яйца.
С тех пор прошло уже очень много лет, Дрозд и Марфа давно состарились и отошли в мир иной так же, как и их дети, и в свою очередь их дети состарились и умерли, остались только дети детей, у которых дети. И они старые, как сам мир - нашей Лягушке уже тринадцать стукнуло - очень почтенный возраст для канарейки. Семья наших канареек живёт уже более пятидесяти лет - ведь Марфа и Дрозд были первыми, кто попал в наш тогда ещё начинающий вет.уголок. И представьте, мы до сих пор храним о них память.
Однажды мы гуляли с Еленой и Наташкой, а та несла у себя на плече Малину - дочку Лягушки и Желтка. И так совпало, что мы должны были проходить через птичий рынок. Ну, чтож, собрались, пошли.
Ничего не предвещало беды, как вдруг - из ниоткуда выбегает к нам навстречу девочка лет шести. Тычет пальцем в Малину и требует. Ну, мы, естественно, стали спрашивать, где её мама-папа, и только хотели её отводить в полицию (мало-ль, потерялась), как выбегает её мамаша. Елена и Наташка умиротворённо и радостно вздохнули.
Тут мамаша увидела Малину, и давай расхваливать, говорить, что "её девочка такую же искала", стала деньги предлагать...А Елена упёрлась - и не хочет отдавать, так же, как и мы с Наташкой.
-А давайте, я вам большую сумму дам! - мечет она.
-Нет.
-Ну, пять тысяч! Ну, шесть! Ну хотите - десять дам!
Мы так на неё мельком глянули и поняли, что не из бедных эта дама. Ну, теснимся-теснимся - мы от неё, а она - за нами.
-Хотите, двадцать! - выпалила она, не в силах придумать что-нибудь.
-Ан-нет. Она не продаётся.
Мамаша впала в осадок от слов восемнадцатилетней Наташки.
-К-как..э-э...это - н-не продаётся?...
-А вот так,- начала спокойная Наташка.
-Почему?
Наташка постояла-постояла, почесала грудку Малине и, улыбнувшись ответила:
-Семью за деньги не купишь.