Рассказать о своем походе в театр друзьям несложно: «Да, был. Да, смотрел. Вроде ничего». Но тут разговор заходит в другое русло, и слушателей интересуют подробности – игра актеров, сценография, режиссура и пару слов, невзначай, о драматургии. И об этом тоже можно поведать целую историю или же одним, двумя прилагательными: эпично, ярко, красиво, скучно, затянуто, актеры не доигрывали, были на высоте, режиссура крепкая. Переходим к следующему блоку вопросов – а что затронуло в спектакле? Что заставило заиграть душу, захотеть закричать или замолчать? Тут ответ не так однозначен. Но надо ли, свои-то сокровенные, да на показ! Наверно, отвечать и не надо. Либо в объяснениях появится заметная нехватка слов для описания всего разнообразия неуловимых эмоций «… ну там было…», а закончится «…да, в общем, ничего, хороший спектакль». Ответ, без понимания со стороны слушателя – худший ответ. Как ни крути. Сокровенное придется оставить в себе. Придется не растратить ту самую рожденную эмоцию.
Но все это лирика на самом деле. Суровая правда, так или иначе, выходит на поверхность, вступает в свои права не позднее понедельника, продолжается во вторники, слабеет в среду. Знаете это поверье – любое желание, загаданное в среду, сбывается уже через пару дней. Пожелал, чтобы неделя побыстрее кончилась, и через два дня финал! Пожелал плясать всю ночь, и вот, уже в пятницу, среди шума, среди музыки. А пожелай побывать в театре, и уже в ту самую среду сможешь наполниться свежей порцией впечатлений. Главное учитывать – эмоциями после театра трудно поделиться с кем-либо. Они поглубже, намного громче и шумнее чем любой ночной клуб в твоем городе. Но все это размышления… они могут привести к беде. Есть даже один пример из жизни животных. Послушай, пока среда не кончилась.
Маленькая, беленька мышка сидела ночью на небольшом пригорке, и наблюдала за звездами. Маленькая мышка подумала: «Как же я дошла до такого? Все время роюсь в норке и никак не вырою тоннель до дальнего луга. А дальний луг такой красивый и просторный! Ах, как бы я только хотела оказаться на дальнем лугу!». Каждую ночь маленькая мышка выходила и жаловалась звездам на тот факт, что дальний луг до сих пор дальний. Что до него еще нужно рыть, нужно прилагать усилия. Маленькая мышка выбрала другой путь – она выходила из своего, глубиной в два человеческих пальца тоннеля, и каждый день жаловалась небу, что луг по-прежнему далеко. Мышка не хотела рыть. Однажды ночью мышка взялась за обыденную процедуру сидения и глядения в небо. Внезапно, мышка услышала чей-то голос: «Не волнуйссся, мышка. У тебя все получитсссся. Ты должна верить в свои сссилы, ты же сссама лучшая мышка. Знаешь, что в тебе не так?». Мышка оглянулась и увидела змея. Она вроде бы знала, что следует бояться, но присущее мышке самолюбие никак не позволяло сосредоточиться на страхе. «Расскажи, расскажи мне, что не так». «Все ссс тобой хорошо, мышшшка» – змея подползла поближе. «Это не ты виновата, виноват этот миррр». «Да, да, я тоже так думаю!». «Конечно, этот мир устроен неправильно. Он хочет, чтобы ты не была свободной. Чтобы ты рыла, рыла и все… А ты же не такая как все другие мышшшки». Мышка уже смотрела прямо в глаза змею. «Пусть они роют свои норы, а ты будь свободной. Смотри, к чему привел тебя твой высокоразвитый интеллект. Вместо бессмысленного рытья тоннеля к дальнему лугу, ты сидишь здесь, такая одинокая, ничем не отягощенная, ничем не озадаченная…». Тут бы стоило мышке воспрянуть духом, поверить в свою индивидуальность. Но у нее не получилось. По одной просто причине – змея ее проглотила, в тот самый момент, когда мышка с воодушевлением слушала ее сладкие речи.
Но это единичный случай. Этот только с мышкой произошло. А ведь, правда, дело не в говорящих, дело в самих слушателях. Мы же не чувствуем боль пока комар пьет кровь, мы чувствуем боль толь тогда, когда он улетает.
В общем, с сильными впечатлениями тоже так. Откроешь рот, начнешь много говорить – незаметно откроешь душу. А тут откроется все, за что внимательный слушатель непременно вцепится змеиной хваткой.