Для того, чтобы мог ты сейчас уйти и остаться,
Для того, чтобы шел по пустынным потемкам дорог,
Не ложусь я спать, иду в кухню. Пеку пирог.
Я на листике белом пишу, чтобы мог ты смеяться.
Для меня – великое счастье в слепом поклонении,
Я не слышу ни воплей соседа, ни голос подруг.
Я иду и не падаю, бегу, несмотря на высокий каблук,
И неважно, что позже склонюсь я в немом сожалении.
Для тебя – куча знакомых, дача, рабочий график…
С кем-то ты утром смеешься и едешь в автобусе.
Завтра ты будешь тих, а сегодня ты в тонусе,
Я за встречу с тобой заплачу обычный свой трафик.
Ты расскажешь о том, почему Аблакетка звалась Аблакеткой,
И что значат слова «спасибо» и «пожалуйста»,
Потом будешь вещать обо мне – легко и безжалостно.
И в конце своей повести шуткой юмора выстрелишь метко.
У тебя есть шарм, и ресницы такие длинные,
Я в глазах твоих прочитаю полеты планет.
Я задета опять, я пишу свой текущий сонет,
И пылятся на кухне бутылки винные.
Ты почувствуешь, ты увидишь – я бросила все.
Я попозже пойму, что нельзя в тебе так растворяться.
Ты исчезнешь, забудешь… Мне останется лишь удивляться,
Разбирать по кусочкам, надеясь на сердце свое.
Только годы идут. Сколько я в них нашла и теряла,
Ну, а ты прожигал. Ты играл, любил и бесился.
Мы не вместе. И может, 100 лет назад ты мне снился,
Навсегда полюбила я песню Земфиры «Искала».
Для того, чтобы мог ты сейчас уйти и остаться,
Для того, чтобы в жизни прошел еще много дорог,
Я ушла от тебя, я пустила других на порог.
Я на листике белом пишу – ОТОРВАТЬ и РАССТАТЬСЯ…