Пейзажный фотограф Кирилл Уютнов рассказывает о Конжаковском камне — наивысшей точке на Северном Урале и одной из самых высоких вершин всего Главного Уральского Хребта.


Эта гора, высотой 1569 метров, сложена интрузивными породами нижне-средне-палеозойского возраста — пироксенитами, габбро и дунитами. Отчасти именно это стало причиной получения красивых фотографий для этого небольшого эссе. Еще в советские годы геологи Североуральской геологоразведочной экспедиции разведали здесь месторождение дунитов, в которых содержится минерал оливин, необходимый для металлургической промышленности и как огнеупорный материал. Сегодня появилась необходимость в этом сырье и почти к вершине Конжаковского камня, на Иовское плато, была построена дорога для разработки этого месторождения.
Хорошо это или плохо — я сказать не берусь, но с этого года наблюдать североуральские красоты с высоты 1200м стало гораздо проще. Ранее нужно было идти с рюкзаком вверх по каменистому и частично залесенному склону более 20 километров, а теперь можно медленно, но уверенно забраться туда на машине с клиренсом чуть выше среднего. Что мы с Екатериной Васягиной и совершили в начале июня.

Дорога наверх идет сначала вдоль склона Серебрянского камня, с середины которого открывается хороший вид на густую тайгу и окрестные горы. Раньше тайга этих склонов была еще гуще, пока многочисленные туристы не спровоцировали несколько пожаров, в результате чего в окрестных пейзажах появились лысины и проплешины. Разрежеванию лесов также способствует и их вырубка, но пока еще сверху, издалека, эти зеленые леса похожи на настоящую тайгу.


К сожалению, строители дороги не учитывали при проведении работ направление солнечного света, и проходящая по южному склону Серебрянского камня дорога все летние закаты и рассветы находится в тени, освещаясь ярким солнцем лишь только днем. Однако, в сумерках всегда можно найти интересные сюжеты даже находясь на невыгодной позиции. На одном из меандров дороги находится очередная заросшая соснами скала, с которой открываются виды на долину реки Лобвы и еще одну известную вершину — Косьвинский камень, высотой чуть меньше Конжака — 1519 м. Эта гора знаменита тем, что в ее недрах находится один из главных штабов РВСН — система «Периметр», обеспечивающая автоматический ответный удар в случае ракетной атаки. Для этого еще во времена холодной войны в Косьвинском камне была построена большая и глубокая штольня. Выбор этой горы был обусловлен ее стратегическим местоположением как на самом Урале, так и относительно российских границ, а также слагающими ее горными породами, представленными теми же дунитами и пироксенитами.


Южнее Серебрянского камня, на другом берегу Лобвы, виднеются еще несколько заснеженных вершин — Казанский камень (1200 м) и Семичеловечья (1035 м). Ранее Казанский камень именовался Сухогорским, по названию расположенного неподалеку Сухогорского рудника, названный в свою очередь из-за «сухой горы», что вероятно предполагало «сухие» гольцы — курумники на вершинах гор, на которых нет деревьев и наблюдается лишь тундровая растительность. Равно как и на Конжаке и на Серебрянке, тайга поднимается вверх по склону лишь до 800-900 м, далее начинается полоса лесотундры и редколесья, и выше располагается лишь горная тундра с редкими кустиками.


Несмотря на высоту еще гораздо ниже тысячи метров и температуру воздуха гораздо выше плюс десяти градусов, в распадках и ямах еще лежало достаточно много снега, а корявые березки зеленели пока только набухшими почками. Было так приятно и необычно снова окунуться из лета в весну. И предвкушая еще большую смену климата в ближайшие пару часов, с приходом темноты мы продолжили подниматься наверх, пока не нашли вдоль дороги широкую ровную площадку, где было принято решение устроить ночлег. Ночуем мы как обычно в машине — там у нас оборудованное спальное место, позволяющее двум фотографам комфортно жить неограниченное время. Возможно, немного комфортней было бы спать в палатке, которую мы с собой и прихватили, но чавкающая весенними ручьями тундра и каменистые россыпи отбивали все желание разбивать лагерь вне автомобиля.


На следующее утро мы отправились на разведку к цели нашей поездки — на Иовское плато. Находясь на высоте 1120-1150 м, оно представляет собой седловину между двумя пологими вершинами — Северным и Южным Иовом. Из растительности только тундровая травка, да редкие низкие кусты стланиковой сосны. Трава была все еще коричневого цвета, так как под ней еще местами сохранилась промерзшая с зимы почва. Кстати, именно с Конжаковско-Серебрянского массива, если верить картам, и начинаются многолетнемерзлые породы, или как в просторечии, вечная мерзлота. И примерно такой же, как на этом плато, пейзаж можно наблюдать и на территориях много севернее, на Чукотке и в Северной Якутии, где мне многократно удавалось побывать.


На восток Иовское плато резко обрывается вниз, образуя Иовский провал. С этого места берет свое начало река Полудневая, впадающая в р. Иов и затем в Лобву. По краю Иовского провала расположен ледниковый цирк, состоящий из трех крутых распадков, внутри которых лежат глубокие снежники, не тающие до самой осени. В верхней части самого крупного из них можно рассмотреть поперечную трещину, которая из года в год образуется почти на одном и том же месте. Даже на спутниковых снимках в интернете можно ее увидеть, но исследовать ее ближе мы не рискнули — снежник достаточно рыхлый и есть все шансы провалиться в него целиком, учитывая что его глубина в самом начале лета явно превышает человеческий рост.


В верхней части снежника были веерообразно разложены те самые дуниты, которые здесь планируется добывать. Физическое выветривание в целом и мерзлотные процессы в частности разрушают и передислоцируют исходную горную породу, превращая ее на поверхности в курумник и рассланцованные каменные глыбы, которые со временем медленно, но верно сползают к подножью гор.


Почти на всем плато под ногами протекали бурные и мутные, но мелкие ручьи и ручейки. Сам Конжак, вершина которого располагалась позади в 2,5 км, еще был почти полностью покрыт снегом, и доступ на его вершину был весьма затруднен. Подниматься на него можно или когда еще холодно и много плотного снега, или когда снежники останутся лишь по ложбинкам, а весной — это рыхлый снег, под которым торчат невидимые и довольно острые каменные глыбы.


На близлежащую вершину Северного Иова почти весь день катались прознавшие про хорошую дорогу байкеры на эндуриках и квадриках. Но строители были как то весьма безразлично настроены, и пропускали всех мимо своей техники без лишних вопросов. Кататься по плато действительно можно было быстро, но ходить получалось лишь медленно и осторожно, и виной тому не взбухшая от воды тундра, а буровые трубы и железные тросы, оставленные здесь геологами во время разведочных работ в середине ХХ века.


Под вершиной Южный Иов (вверху слева) как раз и проходит строительство новой дороги на плато, а маленькая возвышенность чуть правее центра, под облаками, это отвал в конце дороги. Построили уже основную часть этой «транспортной артерии», и спокойных дней до начала разработки карьера осталось совсем немного.


Искали здесь раньше и серебро, и медь, и даже платину. Возможно, именно поэтому Серебрянский камень и получил свое название. Конжаковский же камень был так назван по фамилии местного вогула, Конжакова, который пару веков назад имел у подножия этой горы юрту и занимался здесь охотой.


На склонах Конжаковского камня в первой половине XVIII века было целых четыре медных рудника, которые отправляли свое сырье на переработку на Лялинский медеплавильный завод. Сейчас следов этих рудников практически не осталось, но на склоне Серебрянского камня мной были многократно обнаружены габбро с так называемой медной зеленью, что и является непосредственной рудой на медь. Его узкий гребень виднеется вверху по центру кадра.


Платину искали в этих горах еще около двухсот лет назад, и даже хотели ее добывать, пока не пригласили на Конжак известного швейцарского геолога по имени Дюпарк из Женевского университета. Около года он занимался исследованиями на плато и в итоге сделал заключение о нецелесообразности добычи платины в этом месте. Однако, попытки найти кондиционную платину до сих пор продолжаются и на Косьвинском камне.


Снежник Иовского провала поначалу кажется истоком реки Полудневой, но в июне с окрестных склонов под него уже сбегается множество безымянных ручейков, которые глухо рокоча скрываются под многометровой снежной толщей.


Между редких крупных глыб на плато иногда встречается стланик, или стланиковая сосна, которая здесь больше походит на кустарник. Зимой здесь дуют весьма сильные ветра, выпадает несколько метров снега, ну а морозы бывают с большущим минусом, так что вырасти здесь можно только не выше камня, за которым удалось спрятаться.


Насладившись великолепными видами с Иовского плато, мы потихоньку отправились в обратный путь. Миновав на пути к Серебрянке Южный Иов, мы остановились, чтобы поснимать раскинувшуюся перед нами горную тундру и Косьвинский камень на заднем плане.


Несмотря на высоту чуть более тысячи метров, здесь все таки умудряются вырасти некоторые лиственницы. Им здесь тяжело, поэтому часть из них, сродни соснам, переходит в кустарниковую разновидность, оставляя чуть выше основных зарослей лишь редкие макушки, одинокие ветви которых вытягиваются в направлении дующих тут ветров.


Тем временем, солнце клонилось к горизонту, вдоль которого висела небольшая облачность. Она снизила контрастность вечернего света, но красно-оранжевые цвета рассеялись в этой дымке и расползлись вдоль почти всего горизонта, окрашивая редкие снежники Серебрянского камня в мягкие закатные цвета.


Некоторые лиственницы, выросшие по здешним меркам слишком высоко, от сурового климата погибают, и заходящее солнце теперь будет многие годы окрашивать их голые ветви последними лучами на фоне горы Трапеция, уже опустившейся в сумерки.


Переехав по дороге на северо-восточный склон Трапеции, мы не смогли удержаться от селфи нашего серебристого пепелаца. Весьма удивительно представлять, какой глубины снежник приходилось чистить здесь зимой людям, если даже в июне его видимая высота превышает пять метров. От такой стены снега даже достаточно теплым вечером веяло прохладой и влажностью, а под колесами повсюду струились ручейки. Несмотря на всю привлекательность такого объекта, стоять под ним было немного не по себе, и мы двинулись дальше.
Спустившись на юго-западный склон Серебрянского камня, мы застали примеченную ранее скалу на фоне розовеющего после заката восточного неба. Удивительная тишина вдруг накрыла с головой, стоял штиль, и в прохладном воздухе слышались лишь переливы уральских соек.

Здесь уже начиналась лесотундра, лиственницы и сосны появлялись все еще редко, но уже были достаточно высокими, видимо на этом склоне ветра зимой были уже не такие яростные. Вдалеке, левее и чуть дальше горы Гвардеец, показался город Кытлым, на 40-м километре трассы к которому и нужно свернуть направо, чтобы попасть в эти места. Также можно сориентироваться, найдя первый поворот направо после небольшого моста через реку Серебрянка 2-я.


Устроив очередной ночлег в широком «кармане» вдоль дороги, мы решили вместо съемки рассвета на известно не выгодной позиции изрядно выспаться, и днем совершить несколько разведочных треков. Лесотундра Серебрянского камня оказалась гораздо более богатой на растительность и сюжеты для фотографии, чем Иовское плато. Хотя сравнивать эти два совершенно разных объекта не совсем правильно. Ведь на каждом встреченном нами участке попадалось что то интересное и по своему красивое. Юго-западный склон Серебрянского камня изобиловал торчащими на склоне скалами разнообразных размеров и форм, а на заднем плане открывалась панорама на Трапецию и расположенные за ней Острую Косьву и Тылайский камень.


Уже два десятилетия на примерно вот таких склонах в июле проходит ежегодный горный марафон по скайраннингу «Конжак», участники которого должны пробежать от подножия Конжаковского камня до его вершины 42 километра с превышением более 1200 метров. После появления параллельно марафонской трассе автомобильной дороги, безопасность забега должна повыситься. Но как повлияет сама дорога и будущие горные работы на этот природный уголок — покажет время.


Появившаяся доступность к таким красотам, на первый взгляд, должна вызывать положительные эмоции — все те, кто по каким либо причинам не могли ранее добраться до горных тундр Северного Урала, теперь получили такую возможность. Но что сделает с природой даже небольшое горное предприятие, я знаю не понаслышке. Ведь нарушить хрупкие биоценозы не составляет труда, а на их восстановление уходят десятилетия и столетия. Тем более на таком ранимом Севере.


Спустившись к лагерю после дневной прогулки, мы завели наш простоявший здесь всю ночь автомобиль, и, включив кондиционер, отправились по дороге вниз. Наше небольшое приключение закончилось, оставив приятные воспоминания, грусть отъезда и отличные фотографии.